20 фильмов и 10 сериалов 2010-х
Вместо итогов 2019-го, выкатываю свое сугубо субъективное видение целого кино- и теле- десятилетия.
2019-й стал годом, когда мой бурный роман с кино превратился в пресную бытовуху. Я слишком много работал. Оно изредка пыталось меня удивить, хоть и понимало — былая искра уже не крупным планом и в абсолютном расфокусе. Кажется, из десяти лет наших осознанных отношений, последние 2–3 стали наиболее провальными, мы оба ощущали, что все становится хуже, но притворялись, будто дела обстоят как раньше. Мы просто устали друг от друга…
За развитием этой мыльной оперы вы можете следить здесь или в телеграме, ну, а пока, придерживаясь многолетней традиции, перед вами киноитоги, но не просто 2019-го года, а целого десятилетия. Мне взбрендило обыграть цифры, поэтому 2010-е закрываются подборкой из 20 фильмов и 10 сериалов, вышедших в это время и ставших чем-то важным для меня. Об одних из этой тридцатки я уже писал и регулярно напоминал вновь (да, Финчер будет, не беспокойтесь, вы же видели обложку), а о других не произносилось ни слова. Здесь распиаренные и неизвестные, раскритикованные и любимые всеми, смешные и депрессивные фильмы и сериалы, отражающие декаду, которую мы прожили.
Здесь нет каких-то рамок — это просто рандомно выстраивающийся в моей голове список фильмов и сериалов 2010-х, которые: а) мне искренне нравятся; б) мне их хочется вам категорически порекомендовать; в) они в определенной мере повлияли на нынешний изменчивый кинематограф, поэтому их нужно знать в лицо.
Итак, 2010-е, дамы и господа.
Любовь Гаспара Ноэ в России запретили к показу в кинотеатрах, хотя, говорят в избранных местах его можно было отыскать и все же узреть. Причина — наличие множества сцен порнографического характера. На деле, они занимают минимум общего времени, а в основном, все, что мы наблюдаем более двух часов, так это ошибочно-несчастную реальность Мерфи (в исполнении Карла Глусмана, который спустя год после Любви попробует себя у Николаса Виндинг Рефна в Неоновом Демоне и у Тома Форда в Под покровом ночи) и болезненные, но бушующие эмоциями, жизнью и страстью флэшбеки из его былой жизни с девушкой по имени Электра.
Гаспар Ноэ продолжает преуспевать в создании лент, имеющих близкий к идентичному гипнотический эффект. И если в более свежем Экстазе нас держит ритм (как музыкальный, так и повествовательный) и банальное желание увидеть, к чему все это приведет / чем все закончится, то Любовь оковывает чувством. Кто бы что ни говорил о фильме, он делает это из сложившейся палитры чувств, которую Ноэ очень аккуратно и животрепещуще воссоздает на экране.
Знайте, Руби Спаркс — фильм, вытеснивший отсюда 500 дней лета. Оба — одни из первых, кому удалось мне наглядно показать, что оказывается любовь может выглядеть так и о ней можно говорить так, не мысля фразами с открыток. Руби Спаркс тут как представитель всех нестандартных фильмов о любви целого десятилетия.
Молодой писатель (что, на секундочку, тоже было весьма удивительно видеть на экране) Кэлвин выдумывает героиню, а в один день она появляется у него дома. Верить этому или нет, трактовать все как есть или достраивать приставку -мета — не нужно, тут вообще ничего не нужно, просто нырнуть в эту то ли выдумку, то ли мечту, то ли сон, то ли галлюцинацию, имя которой Руби Спаркс.
Просто факт: за последние 10 лет Квентин Тарантино выдал три полноценные картины, две из которых вестерны, а третья об актере, играющем в вестернах. То, что в 2012-м в Джанго освобожденном Квентин ставит историю раба в центр внимания, растягивает хронометраж почти до трех часов и органично внедряет в свой нео-вестерн треки Тупака и Рика Росса, не так впечатляет как то, что он вытворяет в Однажды в… Голливуде.
Тарантино, ставший именем нарицательным, имеет свой режиссерский почерк гения-самоучки, кочевавший из одного его фильма в другой, из бешеных девяностых в мстительные нулевые, а из них в вестерновые десятые, ставшие болтливыми десятыми благодаря Однажды в… Голливуде. В нем, в рамках своего стиля, режиссер показывает, что он не просто может написать крепкие диалоги, соединяющие экшен-сцены, а способен делать полноценное разговорное кино (Ирландца Мартина Скорсезе я бы таким не назвал). При этом рассказанная им история совершенно точно вылезает за грани киноформата, порождая многократные “а что бы было, если…”, хоть и остается запертой в поп-культурной клетке. Происходящее в Однажды в… Голливуде смело можно трактовать альтернативной историей Голливуда, переписанной человеком, знающим его вдоль и поперек и являющимся его значимой частью.
Соглашусь с тем, что картина увлекает скорее персонажем Брэда Питта, нежели Леонардо ДиКаприо, пережившего разительную трансформацию от роли сурового охотника Хью Гласса в Выжившем Алехандро Гонсалеса Иньярриту до сентиментального, выпивающего и частенько утирающего слезы актера Рика Далтона. Но важно как раз-таки это — Тарантино до сих пор плевать и он готов редактировать свой стиль, играться с саспенсом и, собственно, переписывать амплуа сложившихся актеров (все они для него просто актеры).
Скотт Пилигрим против всех —это такой разноцветный визуальный взрыв, экранизирующий оригинал в виде комикса так, что кажется будто наоборот — это комикс срисовывали с картины.
У меня всплывают пузыри с цитатами из фильма, последней из которых становится “А что я сделал-то? И что мне делать-то?”. Думаю, примерно тем же был озадачен Эдгар Райт в 2010-м, выдав весьма прорывное кинцо о, ну, скажем, влюбленности. Смотреть его стоит как минимум ради новаторской режиссуры, безупречного каста (Майклу Сере помогают Мэри Элизабет Уинстэд, Киран Калкин, Анна Кендрик и Крис Эванс) и мощного гаражного саундтрека.
По сути, с Социальной сети для меня и начинается кино. Те самые, ставшие судьбоносными, а ныне болезненными, отношения. Из-за этого фильма я стал прислушиваться к саундтрекам, рассматривать раскраску кадров, вслушиваться в диалоги, гуглить упомянутые в них имена и отсылки, следить за карьерой Джесси Айзенберга и Руни Мары, а главное, фанатеть от Дэвида Финчера образца 2010-х, который, как понимаете, зародился именно на съемках этой картины, повествующей о истории создания Фейсбука.
Почитайте потом мой рассказик о том, как этот фильм повлиял на меня. Осторожно: много текста и личных переживаний.
Так у меня сложилось, что для всей декады 2010-й и 2014-й имеют наибольшее влияние — именно тогда выходило много смелого и совершенно непривычного кино. К примеру, Черный лебедь стал первым психологическим триллером, который мне попался раз и таковым ощущался два.
Даррену Аронофски удалось переосмыслить восприятие легендарного балета Петра Чайковского, а заодно дать новый толчок поджанру триллера. Главная героиня, балерина Нина в исполнении Натали Портман, страдает повышенной тревожностью, отличается амбивалентными чертами характера и порой видит своего двойника (то в виде самой себя, то в виде набирающей тогда популярность, и потерявшей ее тогда же, Милы Кунис). Прелесть, а не персонаж! Все это в объективе штатного оператора Аронофски Мэттью Либатика и под вариации Клинта Мэнселла. В кадре помимо упомянутых девушек мелькают Венсан Кассель и Вайнона Райдер, что делает красивую картинку очень красивой.
Фильмы про космос и контакт с неземными существами в 2010-е знатно реинкарнировались и выходили в широкий тираж, хотя, если задуматься, то что-то необыкновенное и самобытное можно пересчитать по пальцам или, вот, конечностям гептаподов из Прибытия.
Дени Вильнев стал одним из тех режиссеров-новичков, о которых мы узнали ближе к середине десятых (Пленницы, Враг), а уже спустя год-два они стали любимчиками зрителей и критиков (сюда же можно отнести Дэмьена Шазелла и Йоргоса Лантимоса), а соответственно студии были рады начать им отщипывать крупные суммы на реализацию их, возможно, сугубо авторских задумок.
Прибытие представляет из себя готовый ответ сразу на два вопроса: что посмотреть о инопланетянах, если я уже видел все и что я мог пропустить в кино в 2010-е?
Баумбах бы сюда попал в любом случае, потому что его фильмы, хоть и отдают ретроградством и ламповостью, появлялись на свет именно в десятые и узнаются они, потому что представляют “новое” кино с ортодоксальным нью-йоркским характером и стилем. Что уж говорить: смотреть Баумбаха одно наслаждение. Все шесть картин, срежиссированных им за 10 лет (от Милой Фрэнсис до Брачной истории) эстетичны и ненавязчивы.
К Брачной истории постановщик становится серьезнее, честнее и понятнее в плане режиссуры и в отношении поднимаемых им тем (метания безалаберной Фрэнсис сменяются на непростую семейную историю) — ощущается жизненный опыт, рост и рвение к экспериментам. Тут и значительно выросший хронометраж, и заметный сдвиг от комедии к драме, и сотрудничество с новыми актерами — Адаму Драйверу, игравшему в самых удачных работах Баумбаха, помогают Скарлетт Йоханссон и Лора Дерн, которую вы совершенно точно помните по Большой маленькой лжи — все в порядке, здесь она с все той же видностью и бойкостью.
Как предполагаемый результат — в 2020-м Ноа будет занят написанием не только новых сценариев, но и речей для всевозможных премий, где Брачную историю будут активно хвалить и награждать.
Найти Спайка Джонза за съемками полного метра, а не короткометражки, клипа или рекламы — редкость, но если он согласится, то пойдет до конца. Как следствие: Оскары за Адаптацию и Она (за сценарий, написанный им же) и всенародная любовь за Быть Джоном Малковичем.
Она — это тонкая история о ближайшем будущем, в котором Хоакин Феникс (имейте ввиду, что этим упоминанием мы оказываемся максимально близко к Джокеру, так вот — еще ближе не будем) влюбляется в своего голосового ассистента Саманту. Смешно? Страшно? Пророчески? Но то, во что эту завязку оборачивает Спайк — пастельные цвета, музыкальное сопровождение Arcade Fire, город будущего (“построенный” режиссером за счет съемок в Шанхае и Лос-Анджелесе) —сплошное наслаждение.
Проект X — это представитель того самого прорывного экспериментального кино, заполонявшего кинотеатры в течение этих десяти лет. Чего только не было: опыты со скринкастингом (записью экрана компьютера)—Поиск, временем — Отрочество (одного мальчика снимали на протяжении 11 лет), были жуткие ремейки классических картин 1990-х или, вот, внедрением мокьюментари-подхода как в Проекте X. Часть фильма снята “по-обычному”, часть на видеокамеру знакомого главного героя. И то, что с таким подходом была запечатлена именно безумная американская вечеринка (которые режиссеры просто не умеют снимать нескучно) — важно, ведь это позитивно работает на глубину погружения в чуждый экранный мир.
Именно поэтому фильм попал сюда.
Каюсь: весь трэш, который в нем происходит мне тоже искренне приятен.
Одержимость на мой взгляд представляет редкую прослойку современных фильмов — она понятна всем. От первой до последней секунды видно, слышно, осязаемо, что режиссер придумал фильм в голове, а далее дело оставалось за малым — записать его на видео. В Одержимости все как по нотам: если жить, то музыкой, если жаждать чего-то, то уважения.
Не будет музыки — не будет фильма. Не будет фильма — не будет многогранных мурашечных эмоций, которые он вызывает. Их хочется хранить, холить, лелеять, поливать каждый день из громадной лейки, хоть что — только пусть они не исчезают.
За это я могу заслуженно получить от фанатов других режиссеров, поэтому смягчу: и на Финчере в том числе, а именно на Социальной сети и Исчезнувшей держатся все кинодесятые. Показательный пример экранизации биографического материала, а затем и таинственного романа Гиллиан Флинн.
Исчезнувшую хочется пересматривать, разглядывать под лупой, не понимать и раздражаться в один раз, и восхищаться от гениальности в другой. Финчер снова доказал, что он перфекционист и с его мастерством могут тягаться лишь единицы. Никто и не возражает.
Надеюсь, в 2020-м Дэвид снова удивит, ведь он готовит очередной байопик, на этот раз о сценаристе культового Гражданина Кейна.
Прошло семь лет, но ничего круче, чем роль воришки Лу в нуарном Стрингере Джейк Джилленхол так и не выдал. Он был боксером, модником, верным мужем, скалолазом и все это было круто, но не уровень Стрингера. Если вы тоже обожаете картины, раскрывающие особенности конкретных профессий, то это то, что кинодоктор прописал.
Стрингерами называют сотрудников телеканалов, работающих вне штата и снимающих репортажи с мест происшествий. Бросив все, герой Джейка посвящает себя этому делу. А вскоре, после первых успехов, ему сносит башню и тут все становится еще интереснее.
Я, Эрл и умирающая девушка — это фильм, о котором мне не хотелось говорить, советовать его вам или друзьям. Взять бы его в руки, укутать и спрятать в самый дальний ящик, туда, где его никто не отыщет. Но, как произошло в том году с Колумбусом, так и с ним 4 года назад— умалчивать невозможно, ведь хорошее кино должно доходить до хороших людей.
Фильм, будто состоящий из кусков сотен других фильмов разного времени и жанров, абсолютно дикий в плане драматургии, с упоротыми, порой нелогичными диалогами и иронией над всем.
ОН. ТАКОЙ. КЛАССНЫЙ.
От первой секунды до последней одно большое нечто: нечто съёмка, нечто монтаж, нечто интригующая подача материала и, самое главное, нечто ощущение того, что данный фильм — это далёкий, невообразимый, отдельный мир.
Рефн — человек, который вообще не прогибается. Делал авторское кино — продолжает его делать сейчас. Драйв, Только Бог простит и наконец Неоновый демон (который о модельном бизнесе, но рефновские головные тараканы разбегаются во все стороны и в один момент все уже не так просто) — знатные примеры томного, личного, по-хорошему странного кино, которое смотришь и не знаешь как и во что конвертировать полученные чувства, как будто ты залез в глубокие дебри мозга, чужого мозга.
Можно мне схалтурить и ничего не говорить об Интерстелларе? Ведь это Интерстеллар. Главный космический фильм не только десятилетия, но и наших дней.
Не верю, если вы его смотрели только раз. Я, например, делал это как минимум пять раз, при этом два из них в кино. И это было невероятно!
С годами я понял, что просмотр фильмов Джармуша — это чуть ли не ритуальный процесс, связывающий глаза, уши, эмоции, разум и тело с творящейся на экране магией. Джармуша хочется созерцать, погружаться в них и не выныривать обратно. Если это ваше кино, то волнительное знакомство с фильмом и крепкое родство с ним разделят считанные минуты. Первый просмотр Выживут только любовники был бескомпромиссным единением. Второй — примерным пониманием. Третий — наслаждением. И так каждый раз всплывало что-то новое и неведанное ранее.
От первой до последней минуты — это гонка. От бедности к богатству. От обмана к обману. От нервотрепки к гармонии. Паразиты смотрятся на одном дыхании и удивляют, удивляют и снова удивляют, даже когда глаза уже представляют титры. Глупости, стечения обстоятельств, везение, ложь, карма, боль, снова бег, затекающее тело и особенно то ощущение, когда не можешь дотянуться совсем чуть-чуть, может быть сантиметр или два, тянешься, кряхтишь, но не выходит.
Во-первых: давайте не будем считать Оно фильмом ужасов. У меня просто язык не поворачивается, думаю, Митчелл бы обиделся.
Во-вторых: Оно доводит до дрожи не скримерами (они есть, они жестокие, но их мало), Оно лезет туда, куда не хочется — в воображение. Таких фильмов становится все больше и это очень радует, а то пугать резкими звуками и крупняками всяких демонов — это, конечно, рабочая схема, но весьма примитивная.
Возможно, вы помните, как я пишу в итоговых постах о фильмах в категории “Выбор редакции”. Сейчас это повторится и здесь.
Наблюдая за блеклым Детройтом неизвестно каких годов (разные девайсы на экране сбивают нас с толку — то ли это далекое прошлое, то ли будущее) и кучкой подростков, передвигающихся от локации к локации под музыку Disasterpeace, мы начинаем загоняться и мыслить как-то не так. На нашей спине координаты, а оно уже получило их. Мы оборачиваемся все чаще и боимся каждого шага, своего, чужого, любого. Не смерти как таковой, а времени, которое налипая на наши подошвы сгустками разной массы и формы, превращается в асфальт и перерождается там заново. Сколько это еще будет продолжаться?
Фон Триер — ненормальный!
Фон Триера должен смотреть каждый, дабы понимать как и что вообще можно делать посредством киноискусства. За 2010-е он выдал Меланхолию, Нимфоманку в двух частях и Дом, который построил Джек. Каждый из фильмов вызывал дикий резонанс, их затаптывали, презирали, восхищались.
Фон Триер обязателен к просмотру всем, кто хочет разобраться, что такое режиссерский почерк. Увидев картины датчанина раз — вы научитесь их отличать от всего другого кино. Я выбрал первую Нимфоманку, чтобы замкнуть двадцатку, начавшуюся с Любви Гаспара Ноэ. Только эти две картины можно назвать честными, да, они откровенны, даже очень, но сквозь неловкость ощущается, что недосказанность отсутствует, будто цензуры нет вообще (речь, конечно же, о самоцензуре).
Как преуспеть в Америке вообще без зазрения совести я считаю главным сериалом десятилетия и всей своей жизни. Ничего трушнее я не видел. Жаль только одно: он вышел не в конце нетфликсовских десятых, а в начале, когда каналы дрожали за рейтинги и отказывали смелым проектам. Поэтому Как преуспеть в Америке прожил всего два года, зато каких. Тогда, 10 лет назад я был шокирован, протягивая про себя “ва-а-а-ау, оказывается, сериалы могут быть крутыми и стильными, и не по телеку!”.
Никакой мыльной оперы, предельно простой, но все же первоклассный сценарий, юмор, бешеный саундтрек, молодые актеры с пылающими глазами и их персонажи, от которых не оторваться. Они носятся по улицам Нью-Йорка, пытаясь заработать, а вечером оседают на классических тусах. Потуги Бена и Кэма запустить собственный бренд одежды невероятно вдохновляли подрастающее поколение, за компанию с которым я осознал, что сериалы еще и могут мотивировать. Первый сезон до сих пор мне кажется одним из лучших событий, происходивших под знаком HBO.
Кстати, именно Как преуспеть в Америке познакомил меня с неповторимой озвучкой студии Кубик в Кубе.
Кстати-кстати, вот два свежих материала от Complex, посвященных созданию сериала: раз, два.
В начале года я заявил, что Половое воспитание — лучший сериал 2019-го. С сериалами у меня стало туго, поэтому подтверждаю, что мнение не изменилось (представляете, я даже Чернобыль не досмотрел! Позор!).
Половое воспитание — это сериал-исключение. Сериал-намеренная осечка Netflix, нашедшая своего зрителя. Естественно, ведь этот сериал подойдет всем и всем станет лучше от его просмотра. Просто приняв совершенную нормальность секса и сексуальных девиаций, о которых говорится на экране, как действительно становится проще. Вы не заметите как легкое восприятие, с которым вы смотрите сериал плавно перекочует и на окружающий проблемный мир.
Вас наполняет любовь и открытость, а внутренний зажатый подросток раскрепощается.
Настоящий детектив, а если быть более точным, то его первый сезон — это недостижимая планка. Такие сериалы выходят раз в десятилетие, становятся монополистами определенного направления и сводят появление любых конкурентов к вопросу: дотянули до поставленного уровня или нет?
По моим сведениям, до сих пор никто не дотянул до перформанса Мэттью МакКонахи и Вуди Харрельсона.
Это не Настоящий детектив, Охотник за разумом относится к совершенно другому типу детективов, которые можно охарактеризовать как разговорные или психологические.
Это не сериал, а сборник деталей, каждая из которых стоит на своем месте, убеждая зрителя, что все должно быть именно так. Движения актеров, их мысли и подозрения относительно происшествий завораживают, диалоги с серийными убийцами и целая наука, возникающая вокруг них, ставит нас буквально рядом с историческими событиями.
При просмотре Охотника за разумом время пропадает, хочется, чтобы это не заканчивалось.
Давайте представим, что мы живем в мире, где балом заправляют не деньги. В том мире Мистер Робот (в котором, парадокс, высмеивается капитализм) закончился бы на сезоне третьем, потому что, ну, о чем еще говорить? Да, заговор, да сильные мира сего, но можно остановиться.
Все же о хорошем.
Мистер Робот — это капюшон. Надев его, ты становишься невидимкой, становишься кем-то другим, можешь говорить громче и другим голосом. Мистер Робот — это твой друг, который почему-то того же мнения, что и ты, относительно ряда важных вещей. Он более дерзкий в момент твоего молчания, но иногда он испаряется при малейшей угрозе. Он, как и ты, не хочет быть в центре кадра, ютится по бокам, но загорается при мысли изменить мир.
Хотя говорят, что Мистер Робот — это просто сериал о хакере.
Азиз Ансари — одна из самых интересных фигур на стендап сцене современной Америки. Мастер не на все руки — это 20-минутные зарисовки из его жизни. О дружбе, любви, отношениях с родителями, работе, мелочах и ценностях, складывающихся через прожитые годы и эти самые жизненные зарисовки, что проходят сквозь нас и меняют нас ненароком.
Очень хочется назвать этот сериал комедийной рефлексией. Кажется, получилось.
Я понимаю как работают сериалы, но не так часто поглощаю их за раз, серию за серией, ведь ко всему экранному искусству нужно относиться как к… искусству. Но Силиконовая долина — отдельная история. Перед ней сложно устоять.
Куча гиков, скопище инвесторов, компаний, стартапов, гениев и проходимцев, вечное подвешенное состояние посреди “мы сделали революционный продукт” и “а что мы вообще сделали и как об этом доходчивым языком рассказать простым людям?”.
Силиконовая долина — это лучший актерский состав и невероятный юмор, на котором сериал собственно и держится. Будь подача материала хоть чуточку серьезнее или игривее, все бы провалилось, а так Силиконовая долина — маст-си вообще для всех, даже (точнее особенно), если вас не интересуют технологии.
Грубо называть любимые всеми нами Во все тяжкие фастфудом, но для сравнения подойдет. Лучше звоните Солу в таком случае— это крохотный ресторан без вывески на окраине города, владеет им душевный дядечка, для которого важен в первую очередь клиент, а во вторую, чтобы тот был доволен.
И вот, мы все довольны, потому что, кто бы мог подумать: они посвятили жуликоватому адвокату из Во все тяжкие отдельный сериал! При этом сохранили ту же выдержку и бесподобный сценарий.
Книги Гиллиан Флинн полны тактильного опыта, который почти буквально ощущается, стоит только привыкнуть, наполнив свою фантазию неустойчивыми образами, придуманными писательницей. Экранизировать ее как надо практически невозможно: Дэвид Финчер изумительно перетянул на себя одеяло в упомянутой ранее Исчезнувшей, Жиль Паке-Бреннер старался, но не раскрыл в полной мере потенциал Темных тайн, а вот Жан-Марк Валле смог найти баланс.
От восьмисерийных Острых предметов крутит живот. Валле как главный сенсорик ощущений от мира современной режиссуры, верно почувствовал будоражащую сознание семейную историю, описанную в романе. Канадец снова сместил акцент на монтаж, которым он сам и занимается, как на большом экране, так и на малом (его теледебютом была Большая маленькая ложь). Он делает его Острые предметы максимально похожими на книгу, задавая тон и настроение сценам. Дерганые склейки будто управляют героиней Эми Адамс и вот уже кажется, что это она подстраивается под монтаж, а не наоборот.
Черное зеркало вмещает в себя почти все десятые годы. Ничего более скандального и противоречивого в мире сериалов не было. Серии, которые совсем необязательно смотреть одну за другой, показ жизненных ситуаций, из-за которых намокают ладошки и встает ком в горле, а будущее, отличающееся от нашей действительности, только присутствием гаджета (-ов), улучшающих жизнь, выглядит совсем не радужно. После Черного зеркала хочется просто восстановить ранее сохраненную копию и остаться в том мире, где этого всего нет.
Черное зеркало важно как феномен, как сериал, поломавший формат сериала и как громкое заявление, правда только, что нам с ним делать, если мы смотрим Черное зеркало, уставившись в черное зеркало.
Вот такие 2010-е!
Давайте напоследок вспомним всю тридцатку:
С Новым Годом! До встречи в следующем кинодесятилетии!
